bazar_wokzal | Метростроевцы, кинопьеса (сон)

Название необязательное и издевательское – никто особо ничего не строит, просто действие происходит то ли под землей, то ли в каком-то бесконечном ангаре с высоченными потолками – но без неба. И ржавые (а местами и не ржавые) старые рельсы иногда проступают сквозь песок, который барханами вокруг, как в любом постапокале. Кстати о жанре – основная фишка в том, что зритель так и не понимает что за жанр – он обо всем догадывается по выразительным скупым театральным диалогам, ничего никогда не объясняющим (все актеры-персонажи говорят только о своем текущем-бытовом) – и каждый раз догадки опровергаются чем-то последующим. Огромная толпа народу (несколько сот человек, в главных (хотя никто из них не главный) ролях несколько человек, все мужчины (упоминается молодая-красивая докторша но в кадре ее нет до последней сцены). То ли ето все оставшееся человечество, то ли кайло на дальних рубежах, то ли пожизненная тюрьма строгого назначения – так или иначе все тут давно и надолго – настолько что о внешнем мире никогда не вспоминают и не говорят, кроме них для них никого нет. По каким-то деталям вспоминаются белые рабы на плантациях (вроде капитана Блада), комсомольские стройки (с нищетой, но без ентузиазма), тюрьмы и лагеря. Гомопедофильская тема внешне редко намекается, но никогда не поттверждается в диалогах – тоже только в голове зрителя, который ждет-и не получает). Вся группа очень медленно, но постоянно движется – в памяти остаются несколько километров пути последних. На длительных привалах они ссорятся, дерутся и разговаривают. Для драк есть ритуалы с вызовами, обсуждением условий. Из героев – Старый Мудрый Бугай (Самбо) – огромный мужик вроде Валуева но толще, Молодой Безумный Ученый (ищет и находит какой-то супер-сверхсекретный чип, зрителям предъявляется прямоугольный небольшой обрывок металлической сетки в пыли – пусть гадают настоящий ли – вставить все равно тут некуда), Злобный Молодой Садист (нарывается на драку с второстепенным пацаном, на условиях настаивает «и чтоб у каждого был мальчик» «Нафига?» «Ну, чтобы что-то поднять-принести» «Я не собираюсь ничего ронять» «Тебе не надо, а мне надо»), Просто Молодой Пацан (тусуется рядом с Самбо и узнает от него байки, иногда как-то продвигающие сюжет).
Надзиратели-надсмотрщики упоминаются часто как реальность (то ли они надзиратели, то ли охрана, то ли бригадиры – или все вместе). Но в кадр тоже никогда не попадают. На связь выходят редко, их старые указания передает Самбо (новых указаний давно нет). Например, когда кто-то умирает (в поединке или от несчастного случая) – труп не надо передавать наружу (куда наружу?) для погребения, а самим прикопать неглубоко в песке, выдать мертвого за пропавшего и иттить дальше. Так и поступают с очередной жертвой Садиста – убитым в ритуальной драке.
Самбо рассказывает молодому как тайну что еще один «пропавший» прикопан несколько километров назад.
То есть вся пьеса из мелких и покрупнее бытовых конфликтов, все переворачивает (ничего не объясняя) последняя сцена – в ней трое, которых мы впервые видим – труп, красивая молодая докторша и ее любовник – человекпохожийнапутина (внешне и особенно манерой речи), только значительно моложе. Он кормит ее с рук маленькими кусками мяса, с полмизинца. Зритель сразу догадывается что ето человечина, в какой-то момент труп оживает и очень вежливо и смущенно спрашивает «Можно мне парнишку… тово?». И молодойпутин ласково кормит с рук и его – своего младшего брата-зомби, когда-то выданного за погибшего и прикопанного, но как-то ожившего вроде зомби, но без особой потери мозгов, и его жизнь теперь необходимо поддерживать трупным человечьим мясом, а молодойпутин с докторшей к нему пристрастились за компанию – чтоб не смущать любимого младшего брата.